PROMETA

Идея эргономики // Архив ММК соавтор Носов Н.А. |

Автор: Генисаретский О.И.
Соавтор: Носов Н.А.
Источник публикации: Архив ММК

 

1. Эргономика стала идеологической дисциплиной

В настоящее время эргономика — это образ мышления, или тип сознания, как есть тип сознания ученого, политика, военного. И в этом смысле эргономика вышла из затворничества — эргономическая работа есть компромисс с другими идеологиями. Эргономика в военной сфере имеет другие критерии, нежели эргономика потребительских товаров. С одной стороны, это означает, что задача полной реализации эргономических ценностей является идеальной,практически невыполнимой и теоретически утопической, поскольку игнорирует другие ценности и реалии. Полная реализация означала бы такой же кошмар, как и реализация любой монологической идеи, какой бы самоценной и гуманной сама по себе она ни была бы. За примерами далеко ходить не надо:  в нашем супермонополистическом обществе, что ни ведомство, то – монополист. Это все равно, что отдать все на откуп военным или Минводхозу. При сопоставлении, сочетании, взаимодействии разных программ (идеологий) более гуманной и мощной является та, которая затрагивает более глубокий, природосообразный образ человека, его антропологический прототип.

Культурная заслуга эргономики в этом плане заключается в том, что она вводит в мир ценностей самоценность человека — не декларируемую, как это было до сих пор, а реальную, практическую, производственную, материальную. Эргономика — единственная из дисциплин в настоящее время, которая дает регулярные знания о человеке. До сих пор ценность человека лишь декларировалась политиками («все во имя человека») и гуманитариями («человек — мера всех вещей», «человек —звучит гордо»), а реально не было перехода от лозунга к его воплощению, либо переход был филантропическим (причем не только «у нас», но и «у них»), и все попытки гуманизации сводились к улучшению существующего положения дел без смены антропологического прототипа. Эргономика сделала реальностью ценность человека — его свойств, потребностей, способностей. Эргономика показала, как это «играет» в реальных, экономических и технических системах. И пусть сама эргономика, и продукты ее деятельности возникли под давлением социально-экономических факторов, теперь возврат к прошлому возможен только через разрушение культуры в целом. А отсутствие эргономических ценностей в том или ином социуме рассматривается как такой же варваризм, как, например, отсутствие медицинского обеспечения.

Более того, сделав человека культурной ценностью, эргономика делает такой же ценностью и другие ценности человека: красоты, психического здоровья и душевного благополучия, человеческих взаимоотношений и т.д. Современное (и будущее) производство (равно как и другие сферы человеческой деятельности: досуг, жилье, транспорт, детские вещи и игрушки и т.д.) не может производить продукты художественно уродливые, разрушающие психику, приводящими к межличностным конфликтам и т.д. В отличие от политической и духовной (религиозной) ценностей, которые снимают ограничения и задают идеалы, эргономика эксплицирует содержание человека — естественную его организацию и процессы, в нем протекающие. Фактически в эргономикераскрываются психические содержания (отсюда и ориентация эргономики прежде всего на психологию как базовую дисциплину). Эргономика не столько снимает ограничения с человека, сколько говорит о том, что в нем происходит.

Конечно, существует вопиющее неравенство между рабочим ультрасовременного производства и рабочим того производства, где не требуется чистота воздуха, например, маляром. Но это неравенство уже воспринимается как неравенство, да и к тому же вопиющее.

2. Этапы развития эргономики

В развитии эргономики можно выделить несколько этапов.

Основная идея НОТ и психотехники, являющихся, можно сказать, первым этапом, — повышение производительности труда. Человек рассматривался как определенного вида ресурс. Задача заключалась в наиболее полном использовании его возможностей для данного технологического процессе и в отсеве непригодных для данной работы. Другими словами, основное содержание эргономической работы на первом этапе заключалось в том, чтобы выяснить, обладает или не обладает данный человек возможностями для выполнения данной работы и если обладает, определить, насколько интенсивно его можно эксплуатировать. Отсюда и основные проблемы НОТ и психотехники: утомляемость, индивидуальные отличия, отбор, профориентация и т.п. Идеологами этого этапа были Ф. Тейлор, Г. Мюнстерберг, В. Штерн, И.Н. Шпилькейн, А.К. Гастев, П.М. Керженцев, В.М. Бехтерев, С.Т. Геллерштейн и др. И даже осознание того, что учение о труде должно быть особой дисциплиной, и предложение специальных терминов для обозначения этой дисциплины («эргономия» В.М. Бехтерева, «эргология» и «эрготехника» В.Н. Мясищева) не менялитипа идеологии: человек есть ресурс — таков антропологический прототип.

Особняком стоят авторы, исходившие из другой задачи: не повышение производительности труда, а предупреждение срывов. Срыв трактовался ими не как следствие отсутствия соответствующего свойства, а как следствие предельности условий для функционирования человека. Отсюда вырастает идея уменьшения предельности, разрыва между возможностями человека и требованиями к нему, другими словами, согласования человека и техники, обеспечения нормальности условий работы. В России, пожалуй, первым так поставил задачу и даже предложил соответствующую программу работ инженер—железнодорожник Рихтер. Позднее аналогичную программу в области авиации предложил Н.М. Добротворский (Добротворский, 1930; Мунипов,1983а). Видимо, первые экспериментальные исследования в духе этой идеологии провели Н.В.Зимкин (1937) и Н.А. Эппле (1935) (Мунипов, 1983б).

Собственно, эта идеология и была провозглашена Лондонским эргономическим обществом в 1949г., и даже практическая ситуация, из которой выросло это общество, была такой же, как и у Н.М.Добротворского — авиационные катастрофы вследствие ошибок летчиков. В результате целью эргономического анализа стало выяснение ограничений возможностей человека и закономерностей функционирования исследуемых процессов, а не возможностей того, что человек смог бы, как это было на этапе НОТ и психотехники. Задача анализа человека стала более «бескорыстной», исследовательской. Если раньше рассматривались свойства человека в процессе труда (реального или имитированного), то теперь предметом стал сам человек — его свойства и функции. Это дало возможность действительно согласовывать свойства человека и машины (список Фиттса), а не только декларировать, как это было раньше. Человек перестал быть ресурсом, он стал компонентом системы. Первоначально рассматриваемыми эргономистами характеристиками были простые психологические, психофизиологические и биомеханические свойства: время реакции,цветоразличение, длина руки и т.п. Дальше развитие эргономики шло по пути захвата все более сложных свойств человека. С одной стороны, это более сложные психические функции —познавательные способности (когнитивная эргономика), мыслительные способности (Ломов, 1985). С другой стороны, это целостные характеристики поведения: стресс, психическое здоровье, удовлетворенность трудом — направление, получившее название гуманизация труда.

Развитию гуманизации труда способствовало два фактора: во—первых, оказалось, что удовлетворение неспецифических потребностей, например, такой, как удовлетворенность трудом, приводит к повышению производительности труда, и, во-вторых, то, что многие новые производства, основанные на современной технологии, могут функционировать только в том случае, если учтены общечеловеческие потребности работника.

Следующим этапом развития Эргономики является экспансия ее на другие, помимо труда, сферы деятельности: досуг, обучение и т.д. (Зинченко, Мунипов, 1979). Да и сам труд в современном производстве меняет свое качество: в нем неразрывно связаны собственно производительный труд, обучение, рекреация. Эргономика начинает учитывать даже национальные особенности работающего контингента (Мунипов, 1987). Эргономика начинает осознавать, что она вступает в новый этап своего развития, когда она становится «необходимым и основным компонентом планирования и разработки проектов, которые связаны с взаимодействием людей и машин» (там же, с. 20). По мнению Р^ Пирсона, «эргономика сегодня находится в своей последней стадии юного развития» (Мунипов, 1984, с. 77).

3. Опыт инженерной психологии

В аспекте развития эргономики интересным представляется опыт развития инженерной психологии в СССР.

В свое время (60—70—е годы) инженерная психология как новая дисциплина пыталась конституироваться и делала это через очень жесткое ограничение предмета своих забот: оператор (как бы он ни трактовался). Другое дело, что под это понятие подводилась очень широкая реальность («все мы люди, все мы операторы»), но все реалии с точки зрения инженерной психологии были тождественны друг другу, не различимы. Почти гомогенная простота предмета привела к тому, что инженерная психология идеологически себя очень быстро исчерпала — предмет оказался очень бедным содержательно. Другими словами, брался очень тонкий срез реальности. Этот методологический ход (сужение предмета) соответствовал уровню теоретической развитости психологии — инженерная психология была ориентирована на так называемую классическую психологию, психологию конца XIX — начала XX века, занимавшуюся поверхностными психическими функциями: объем внимания, порог восприятия, память как сохранение следов стимула и т.д.

«Задача моделирования структуры конкретных видов трудовой деятельности в условиях, когда необходима гарантия ее успешного протекания, оказывается столь сложной, что ни один из существующих методологических подходов а современной психологической науке не может быть признан полностью достаточным для решения названной задачи…» (Зинченко, Мунипов, 1975, с. 14).

Практика очень быстро выявила недостаточность таких бедных средств. Но, насколько нам известно, была совершена лишь одна попытка спасти инженерную психологию — за счет очередной смены характера ее деятельности: с проектирования на организацию (Гущин и др., 1979), если не считать «тектологии» А.А. Богданова.

Вполне возможно, что этот ход дал бы инженерной психологии новый импульс развития, тем более, что он отвечал мировым тенденциям в изменении взгляда на человека — уже возникла идея гуманизации труда и, соответственно, новый тип организации производства: с учетом более глубинных свойств человека, (удовлетворенность трудом, мотивация и т.п.) (Санталайнен и др., 1988). Но этот ход не был обеспечен содержательной теорией, а тут возникло новое повальноепрофанное увлечение эргономикой, а методологические разработки в области инженерной психологии были организационно свернуты.

Эргономика как рассматривающая более сложную реальность, чем инженерная психология, идеологически очень легко победила в борьбе с идеологией инженерной психологии. Начался новый этап развития дисциплины о человеческой инженерии. К сожалению, почти повсеместно опыт инженерной психологии был полностью забыт — в этом, собственно, и заключается отчастипрофанность основной массы новых эргономистов, что, в свою очередь, является сильным тормозомразвития самой эргономики. Как всегда: идеология есть, а смысла нет.

Другими словами, для многих, называющих себя эргономистами, все дело сводилось к новой, более красивой фразе, идеологии, без смены антропологического прототипа.

4. Эргономика тоже берет человека в очень узком аспекте

Эргономика на начальном этапе своего становления брала человека в очень узком аспекте,односторонне — как фактор, делающий свой вклад в возникновение инцидентов. Недаром первоначально пытались представить человека в виде блок-схем и формул. В этом смысле любое расширение модели человека, которая кладется в основу проектирования и организации его деятельности, является гуманизацией. Фактически цель гуманизации труда — уменьшитьснашиваемость производителя, компенсируя его затраты или не допуская чрезмерных нагрузок.

Этому принципу не изменила и современная эргономика. Только компенсирует она более сложные психические функции. Если в начале эргономисты занимались в основном анализаторами, то сейчас — мышлением, отношением к работе и т.п. Как показал анализ, при этом «при существенном изменении целевой ориентации эргономики, основные задачи, решаемые в ее рамках, практически не изменились.

Гуманизация труда включает в себя:

— охрану от недопустимых физических условий труда;

— приспособление трудового процесса к физическим и умственным возможностям человека;

— предотвращение психического стресса, вызванного темпом работы, ее продолжительностью и монотонностью;

— исправление условий труда, включая организацию профессиональной деятельности, проектирование профессии, создание оборудования;

— участие людей в развитии, планировании и выработке основных стратегий улучшения их труда, домашних условий и организации досуга» (Зарецкий, 1988г, с. 49).

Современная эргономика идет вслед за развитием техники, фактически обслуживает ее. Эргономические идеи появляются в ответ на запросы со стороны техники. Другими словами, происходит не имманентное развитие эргономики, а отраженное (Зарецкий, 1988). В этом смысле и у эргономики не может быть ни единства, ни истории (а отсюда — и будущего).

Но надо подчеркнуть, что такой тип самосознания был всегда свойственен «человеческой инженерии», начиная с первых НОТовцов и психотехников. Дело в том, что идеологическим основанием НОТ (Ф. Тейлор, Ф.Джильберт) был тезис о необходимости более (максимально) полного использования человеческого ресурса, т.е. от ношение было чисто потребительское. Человек рассматривался в уже существующих системах взаимосвязей, в том числе и технических.

Психотехника (по крайней мере, в лице одного из ее отцов – Г. Мюнстерберга) специально, осознанно формулировала в качестве своей основной задачи гармонизацию отношений в обществе,имея в виду тот факт, что человек, неадекватно включенный в социотехнические системы, не только снижает общую продуктивность производства и является источником различного рода эксцессов, но в принципе в силу несбалансированности отношений в обществе несет угрозу этому обществу. Задача психотехники, по Г. Мюнстербергу, обеспечить приспособление производительных сил (людей) и общества. Здесь следует иметь в виду, конечно, что Г.Мюнстерберг и В. Штерн получили специфическое немецкое образование и ориентировались в своей работе на Германию и США — страны, в которых происходили бурные социальные изменения, которые в тот момент многими рассматривались как разрушение основ общества (Muensterberg, 1914; Hale, 1980). Психотехника должна была помочь обществу предупредишь это разрушение.

Собственно, с тех пор у всех видов человеческих инженерий ( задача гармонизации того, что естьс человеком была основной. Другими словами, человеческие инженерии были направлены на консервацию существующего положения дел.

В этом ничего удивительного нет. Любая дисциплина, делающая вклад в развитие, привносит принципиально новое, не бывшее ранее. Эргономика же обеспечивает уже существующее. Она не делает нового, она всегда прикладывается к тому, что есть.

Это свидетельствует о том, что у эргономики нет своей реальности, как она есть у физики, химии, биологии, инженерии и т.д., даже у дизайна.

Современная направленность процесса гуманизации труда, которой можно считать создание человеку человеческих условий труда, основывается при оценке своих результатов насубъективных самооценках работающим своего самочувствия: удовлетворение от труда, творчество, неизможденность и т.п.

Этот принцип работы соответствует эпохе НОТ до Г. Мюнстерберга, когда человек рассматривается как terra incognito, а задача эргономиста заключается в интуитивном поиске такой среды, когдаterra работает и не возмущается, и даже высказывает удовлетворение. Собственно, этот принцип заложен Ф. Тейлором: заставлять человека максимально выкладываться добровольно. Затем в инженерной психологии эта terra incognito была концептуализирована в виде черного ящика.

Разница заключается лишь в том, с каким типом свойств имеет дело эргономист: Ф. Тейлор имел дело с физическими свойствами (поскольку организовывал физический труд), инженерный психолог — с психофизическими свойствами (восприятия, памяти, переработок информации, эффекторноговыхода), поскольку организовывал полуинтеллектуальный труд, гуманитарный эргономист — о потребностями (удовлетворение трудом, чувство свободы, развитие личности и т.п.), поскольку организует целостные деятельности.

Скажем  еще раз:

1) Во всех этих случаях сособом оценки эффективности эргономических мероприятий является сам рабочий: и «Шмидт» Ф. Тейлора, и оператор СЧМ, и современный рабочий принимают или не принимают то или иное эргономическое мероприятие (если они, не принимая, продолжают работать, это ведет к быстрому разрушению системы в целом или ее частей: машины или человека). Другими словами, критерием эффективности является самооценка человека — если работа не соответствует самооценке человека, он уходит (длительная работа при неудовлетворении самооценки возможно только в принудительном режиме). Изменение заключается лишь в изменении самооценки: если Ф. Тейлор делал ставку на деньги, материальную заинтересованность, то для гуманитарногоэргономиста главное — удовлетворенность трудом, а деньги — лишь постольку, поскольку. (Зачем работал оператор СЧМ, никого не интересовало).

2) У самого рабочего критерий всегда сопоставительный: он считает работу хорошей, поскольку она лучше плохой. «Шмидт» считает свою работу хорошей, поскольку получает больше «Урока», оператор считает свою работу хорошей, потому что на старой установке у него болели глаза и спина, современный рабочий считает свою работу хорошей потому, что на соседнем предприятии его коллега хотя и получает больше, но делает однообразную работу. Изменение в историческом плане заключается не в смене типа суждения, а в изменении критерия: «Шмидт» и не помышлял о разнообразии, а оператор — о развитии своей личности. Г. Мюнстерберг же считал, что организация труда должна соответствовать не личным мотивировкам, а определенным нормам: социальным (духовным), психологическим и физическим (1914). Наиболее ярким и известным в этом плане является случай с регулировкой высоты стульев. Г. Мюнстерберг, несмотря на протесты работниц,обеспечил каждой из них такую высоту стула, которая соответствовала ее антропометрическим данным. Если бы он рассуждал прямолинейно, как гуманистический эргономист, он должен был бы удовлетворить потребности работниц и сохранить привычную для них высоту стульев. Мудрость Г.Мюнстерберга проявилась в том, что и удовлетворенность сохранил, и экономичность труда повысил (увеличение производительности труда и улучшения здоровья рабочих). Отметим еще раз, что рабочие (их субъективное мнение) здесь не выступали в качестве критерия эффективности эргономических мероприятий.

5. Будущее — настоящее

Выше мы отмечали, что общепризнанным является мнение о том, что эргономика в настоящее время переходит на новый этап своего развития. Каким он видится самим эргономистам? «Сейчас следует думать о возможности пути, который состоит в том, чтобы в разработке технического задания исходить из идеи вторичной, обслуживающей функции машин и, следовательно, учитывать прежде всего позитивные качества человека как действительного субъекта труда, т.е. то, что составляет не его недостатки, а его преимущества по сравнению с машиной» (Зинченко, 1980, с. 43). «Сейчас, в эпоху научно-технической революции, мы становимся свидетелями того, что узко-прикладной подход к анализу трудовой деятельности сменяется широко-духовным» (там же, с. 45). Эргономика переходит к «анализу свободного человеческого действия» (там же, с. 50).

Эти тенденции находят свое выражение в таких явлениях, как замена Европейским агентством по производительности труда термина «эргономика» термином «соответствие работы работающему»(Мунипов, 1987), переименование факультета эргономики и кибернетики в Технологическом колледже в Лавбро в факультет наук о человеке, который продолжает оставаться ведущим ВУЗомАнглии по подготовке специалистов в области эргономики (Мунипов, 1980).

На Западе ожидают социально—экономический взлет эргономики: заказы на эргономическую работу растут, экономическая эффективность эргономических работ возрастает, эргономика расширяетсферу своего влияния.

Но при этом не происходит качественного изменения самой эргономики — она работает по внешним критериям: экономическая эффективность, здоровье рабочего и его большая или меньшая удовлетворенность трудом. Все эти критерии являются внешними, еще раз, потому, что могут быть удовлетворены не эргономическими способами, хотя, может быть, и не гуманными: усиление эксплуатации, улучшением медицинского обеспечения, повышением зарплаты и расширением льгот (как это вое делается, например, в СССР). В эргономических работах нет той сути, указывая на которую, мы указывали бы на нечто специфическое. Как, например, АЭС, имея массу внешне сходных параметров о ГЭС, в принципе отличается от нее по физическому процессу.

Если эргономика найдет эту суть и тем самым не сменит антропологический прототип, то она со временем станет самой настоящей гуманитарной дисциплиной,  типа живописи или архитектуры, которые, конечно, повышают качество жизни и даже производительность труда, но являются искусством, со всеми вытекающими для эргономики последствиями. Пожалуй, только в СССР проводится методологический анализ эргономики с целью определить ее статус.

Резюмируя вышесказанное, можно оказать, что в эргономике не эксплицирована собственная реальность. Отсутствие реальности, или, другими словами, объекта (предмета) делает эргономикудисциплиной отражательной — развитие эргономики идет вслед за развитием техники и технологии,сама эргономика не творит новые вещи. Отражательность, в свою очередь, приводит к социальной консервативности эргономики — не умея создавать новое, эргономика не видит будущего, ею создаваемого, а потому не имеет и прогрессистских идей и волей—неволей всегда консервируетимеющиеся социально-экономическое положение. Неэксплицированность собственной реальности направляет эргономику в своем развитии в сторону идеологизации — превращения эргономического способа мышления в общекультурный, а не объектно-профессиональный (например, физический,биологический).

6. Варианты развития эргономики

1)Экспансионистский вариант. Эргономика распространится на все мыслимые виды занятий, будут более-менее отработаны все методы ее работы (как это уже произошло с антропометрией человека), интерес к ней упадет и она превратится в своего рода ремесло, типа производства хлеба или протезирования зубов — вещь нужная, но не архи как интересная. Эта экспансия может легко включить в себя и позитивистски понятую духовную сферу, превратив ее в набор эстетических и этических потребностей, сводящихся в конце концов к комфорту. Пока так дело и идет.

2) Трансформационный вариант. Эргономика, вторгшись в так называемую «духовную сферу», обнаруживает не затрагиваемые ранее человеческие реалии, не объясняемые традиционными дисциплинами (прежде всего, психологией), в частности, высшие психические состояния, антропологический прототип. Новые факты (которые уже есть) требуют кардинальной перестройки психологии как базовой дисциплины для эргономики (превращение ее в науку о человеке). Новая психология и задаст ту реальность, которой так не хватает сейчас эргономике, а эргономика переходит на новый этап своего развития (за которым пока неизвестно что будет).

Но это возможно, если психологии удастся перестроиться.

В этом смысле прошлое, настоящее и будущее эргономики можно назвать, соответственно, эргономика функции, или эргономика функциональных возможностей человека (НОТ, психотехника, эргономика 40—60—х годов), которая интересовалась функциональными возможностями человека и искала минимально допустимые условия, при которых человек еще может сносно работать; эргономика потребностей (гуманитарная эргономика), стремящаяся обеспечить работу (существование) оптимальными условиями, т.е. удовлетворить его потребности, запросы,эргономика способностей, стремящаяся дать человеку возможность реализовать свои способности. Последняя, несмотря на свою, казалось бы, чисто гуманистическую, т.е. бескорыстную цель, должна дать и максимальный экономический эффект, поскольку человек отдает по максимуму.

Примерно такая ситуация уже сложилась в научной сфере, точнее, в некоторых научных организация (например, РЭНД корпорейшн), где ученому созданы все мыслимые условия для творчества и жизни (бассейн, баня, кафе, где можешь сидеть хоть весь день, и т.п.), и отдача от таких организаций очень высокая (Диксон, 1978).

Литература

Гущин Ю.Ф., Пископпель А.А., Щедровицкий Л.П. Новый этап развития инженерной психологии // Вопросы психологии, 1979, № 5

Диксон П. Фабрики мысли. М.: Прогресс, 1976

Добротворский Н.М. Летный труд. М., 1930

Зарецкий В.К. (рук.). Анализ и реконструкция концептуальных оснований синтеза методических средств в процедурах эргономического обеспечения (промежуточный отчет). № Гос. регистрации 01870034289. Инв. № 01880064293. М., 1988, 102 с.

Зимкин Н.В. Психофизиологическая оценка шкал на циферблатах авиаприборов // Психоневрология, психогигиена и психология в гражданском воздушном флоте. Труды Центральной лаборатории авиационной медицины ГВФ. Т. 2. М., 1937

Зинченко В.П. Проблемы анализа трудовой деятельности // В.М. Мунипов и др. Актуальные проблемы психологии труда, инженерной психологии и эргономики. М., Изд-во МГУ, 1980

Зинченко В.П., Мунипов В.М. Методологические проблемы анализа структуры конкретных видов деятельности в человеко-машинных системах // Материалы ко П Международной конференции ученых и специалистов стран-членов СЭВ и СФРЮ по эргономике. М., 1975

Зинченко В.П., Мунипов В.М. Основы эргономики. — М. Изд-во МГУ, 1979

Ломов Б.Ф. Научно—технический прогресс и средства умственного развития человека // Психологический журнал, 1985, т. 6, № 6

Мунипов В.М. Современное состояние и тенденции развития эргономики за рубежом. — М., 1987

Мунипов В.М. Эргономика в США. — М., 1984

Мунипов В.М. Приложение // Эргономика в определениях. М., 1980

Мунипов В.М. Н.М. Добротворский и формирование предпосылок возникновения эргономики в отечественной авиационной медицине 20—30—х годов // Техническая Эстетика, 1983, № 10

Санталайнен и др. Управление по результатам. М.: Прогресс, 1988

Эппле Н.А. Опыт рационализации циферблатов аэронавигационных приборов (экспериментальное исследование) // Гражданская авиация, 1935, № 8 (60)