PROMETA

Личностный строй культуры, среды и образа жизни // Новая редакция

Автор: Генисаретский О.И. Источник публикации: Новая редакция  

О концепте личностного строя

Словосочетанием «личностный строй» будем  обозначать гипотетически полагаемый нами объект культурно-антропологического изучения. Познавательная цель  этого полагания – выявить различные способы осуществления личностного начала культуре, среде обитания и образе жизни.

Назвав личностный строй объектом исследования, мы также имеем в виду, что все прочие представления и понятия, с помощью которых описывается культурно-антропологическая перспектива, будут связываться воедино и получать свой смысл благодаря отнесению к этому именно объекту.

Об концептах антропной цивилизации и антропологического синтеза

Ранее в статье «Культурно-антропологическая перспектива»[1] нами было показано, как расширенный порядок коэволюции различных культурных традиций и практик, и ценностных изменений в различных жизненных мирах связан с  процессом культурно-антропологической эволюции. И как, благодаря этому, в самосознании современности начинает проступать реальностьантропной цивилизации.

Это такое состояние общества, в котором движущими силами развития и мотивами реализации различных стратегий являются аффективные импульсы, личностные смыслы, ценностные самообразы, личностные образцы и другие психические или телесные реальности. Важнейшим условием освладения подобными силами развития стали гуманитарно-психологические практики и сопутствующие им формы культурно-психологической рефлексии, именуемы сознаванием.

Осевой процесс развертывания антропной цивилизации описывался нами как антропологический синтез, в ходе которого происходит смена схематизмов сознания и поведения, исходных очевидностей и произвольностей, личностных типов самореализации и замыкающих все эти психические реальности на себя ценностных самообразов.

Материей так понятого антропологического синтеза являются образы культуры, и фиксируемые в них энергийные и символические связи. Тематическое единство синтезируемого материала в этом процессе частично сохраняется, но меняется личностная форма его реализации в культуре. То, что на предыдущей фазе развития существовало “в форме содержания”, тематически, на следуюшей за ней фазе “издерживается”, становится непосредственно переживаеым. И напротив, какие-то непосредственные состояния сознания/воли, очевидности и произвольности могут на следующей фазе тематизироваться в новых образах культуры.

В силу антропологического синтеза, природа человека оказывается исторически дискретной, иногда даже несопоставимой на разных фазах истории, хотя качество человечности при этом несомненно сохраняется. Отсюда, между прочим, становится ясным, почему аксиоматика философской и культурной антропологии имеет заведомо метаисторический и метакультурный характер. Потому и приходится обращаться к гуманитарно-психологическим концепциям и процедурам, что связанность исторически дискретных культурно-ценностных комплексов может быть восстановлена только психопрактически, но никак не познавательно или проектно.

Представление об антропологическом синтезе использовалась как шаг в конкретизации культурно-антропологической перспективы, в рамках которой получают  явное  выражение в полагаемом понятии о личностном строе культуры, среды обитания и образе жизни.

Направления концептуализации личностного стороя

Личностный строй определяется  как культурно-антропологический объект, реализующийся сразу на трех уровнях отношений человека и культуры. Он существенно разными способами конкретизируется:

– в аксиоматике культуры (концептуально-аксиологическая составляющая личностного строя);

– в психологической культуре общества или входящих в него социокультурных групп, определяемой как совокупность психопрактик, организующих репертуар аксиоматических состояний сознания/воли (культурно-психологическая составляющая личностного строя);

– в индивидуальном опыте личностного роста и развития психических способностей(психопрактическая составляющая личностного строя).

С помощью предиката “культурно-антропологический” в данном различении подчеркивается, что личностный строй  не является ни объектом социологии культуры (ибо носители его не совпадают с представителями тех или иных социальных групп), ни объектом психологии личности (ибо личностные переживания и творческие акты сами по себе еще не принадлежат культуре, если не произошла их культурная рецепция).

Специфический смысл понятия личностный строй как раз и состоит в том, что психическая реальность личностного роста интегрируется с ценностной реальностью культуры в реальностях третьего рода – в психопрактиках и психологической культуре (различных групп, этносов или общества в целом).

Первая частичная интеграция личностного строя

Первые два уровня в конструкции личностного строя, взятые вместе, могут быть отнесены к реальностям культуры и описаны культурологически.

Аксиоматика культуры – это ее подразумеваемое, но далеко не всегда рефлектируемое в жизненном опыте ценностное ядро. Оно является содержанием культурной и духовной традиции общества, если угодно – его коллективным культурно-ценностным бессознательным,  или сверхсознательным ( в зависимости от направленности исследовательского внимания).

Концептуальная рефлексия содержания культурной аксиоматики достигается (и то весьма частично) в опыте подвижнической духовой жизни, в творческом самосознании мастеров культуры или в исследовательской работе культурологов. Аксиоматика культуры, как и сохраняющая ее традиция, прикровенна, энигматична и передается в непосредственном опыте жизни в условиях естественного для представителей данной традиции социокультурного окружения.

Тем не менее, есть все основания для аналитического выделения этого уровня в качестве самостоятельного, поскольку в культурно-ценностной рефлексии ценности полагаются в качестве надличностной (интерсубъективной) реальности. И когда они осознаются как таковые, возможным становится процедура “отнесения к ценностям”, придающая ценностную значимость всему, что с ними соотносится (в принципе, к любым проявлениям жизни человека).

Аксиоматические состояния сознания/воли – это сознаваемая культурно-ценностная реальность, полностью погруженная в стихию психической жизни. Это  реальность, уже личностно выраженная, но еще не индивидуализированная. Аксиоматические состояния входят в состав психологической культуры общества как такового (если речь идет, например, о национальной норме психологической культуры), или различных этносов и социальных групп.

Под психологической культурой мы понимаем совокупность психопрактических схем, во-первых, организующих репертуар доступных человеку состояний сознания/воли (и переходов между ними) и, во-вторых,  репрезентирующих характерные для этих состояний психические реальности.

Некоторые из этих состояний могут быть сознаваемыми, а некоторые переходы – произвольными. Однако большинство тех и других реализуются без рефлексивного сопровождения и структурируются принятыми в данной психологической культуре аксиоматическими состояниями сознания/воли.

Аксиоматическими они являются в том же самом смысле, что и составляющие культурной аксиоматики. Это – те очевидности сознания и произвольности воли, котоpые заведомо предопределяют внутреннюю и внешнюю жизнь человека, придают ей качества естественности и свободности, но сами остаются как бы прозрачными и потому незаметными[2].

Таким образом, объединяет первые два уровня в конструкции личностного строя их явная ценностная выраженность. Хотя их ценностное содержание и осуществляется по большей части за пределами прямого сознавания, оно наличествует в них как вполне переживаемое. А различает их отсутствие индивидуальной личностной формы осуществления ценностного содержания на уровне аксиоматики культуры, –  и наличие её на уровне психологической культуры.

Вторая частичная интеграция личностного строя

Второй и третий уровни в конструкции личностного строя могут быть отнесены к психической реальности и описаны культурно-психологически.

Различаются они по отсутствию индивидуации личностно-ценностного опыта в психологической культуре и наличию ее в опыте личностного роста, в самоактуализации и самореализации индивидуированной личности (самости).

В случае намеренного культивирования психопрактик личностного роста, – когда входящие в их состав концепции и процедуры отправлятся как постоянные занятия,- возникает возможность говорить о психических ценностях, соотносимых с образами человек, характерными для конкретных психопрактик.

Хотя способы фиксации ценностного содержания личностного на уровнях  психологической культуры и личностного роста и различны (в частности, по степени его определенности), все же есть основания констатировать их ценностную связанность. Но прежде всего объединяет второй и третий уровень личностного строя – их опытная, психопрактическая природа.

Под психопрактиками в гуманитарной психологии понимается  совокупность психических усилий, приемов или занятий. Они  осознаются теми, кто их практикует, в рамках обыденного, или же психологически артикулированного самосознания и имеют своим объектом наличные психические события и состояния, процессы и структуры. Их цель – достижение предпочтительных качеств телесной и душевной жизни, здорового контакта с окружающей средой, приемлемого уровня общей жизнеспособности или специальной работоспособности, личностно-значимого эмоционального строя жизни.

Различие между коллективными и индивидуальными психопрактиками, соответствующими второму и третьему уровням обсуждаемой конструкции, психологически вполне опредёленно: психологическая культура и характеризующие ее аксиоматические состояния фокусируется вокругличностных образцов психической жизни и деятельности, тогда как личностный рост – вокруг ценностных самообразов, на основе которых человек ориентируется в трансформирующихся психических реальностях и выбирает индивидуально значимые траектории самореализации.

Сквозная ценностная интеграция личностного строя

на основе человеческого самообраза

Итак, мы показали, что аксиоматические состояния:

– содержанием своим имеют те или иные конфигурации ценностей культуры;

– психологически кодируют личностные образцы и самообразы;

– и реализуются в актах ценностного самоопределения и в выборе направленности личностного роста.

А потому мы должны признать, что, взятые вкупе, аксиоматические состояния, самообразы и личностные образцы как раз и являются той реальностью третьего рода, действием которой интегрируются разные уровни личностного строя.

Характеристической для антропного типа цивилизации (и, тем самым, для процесса антропологического синтеза) выше была названа психопрактика личностного роста. С этой точки зрения, иерархически значимым является обратный порядок: от психопрактики личностного роста – до аксиоматики культуры.

А раз так, то носителем личностного потенциала культуры и фокусом культурно-антропологической перспективы должен быть признан именно самообраз человека как участника этой аксиопсиходрамы.

Типология элементов самообраза

Интуитивно ясное понятие самообраза уточняется нами с помощью типологической характеристики его основных элементов и структур.

Исходными признаками, варьируемыми в предлагаемой типологии, будут признаки “однородности/неоднородности” (применительно к реальностям сознания) и признаки “устойчивости/неустойчивости” (применительно к реальностям воли).

Предполагается, что реальности сознания обладают качеством пространственности и могут восприниматься как пространственно однородные или неоднородные, а реальности воли в том же смысле наделяются качеством временности и могут быть устойчивыми или неустойчивыми во времени.

Реальности сознания/воли, обладающие свойствами устойчивости и однородности, определяются как аксиоматическое ядро самообраза, как репертуар аксиоматических состояний, доступных человеку посредством данного самообраза.

Это аксиоматическое ядро реализуется в очевидностях сознания и произвольностях воли, сохраняющихся при всех обстоятельствах жизни и деятельности. Будучи неизменным, это ядро остается как бы за скобками сознания/воли, вне какой-либо рефлексии. Это – подразумеваемая часть самообраза; это – сознание и воля не в их отражающих предметность или определяющих поведение свойствах, а в их бытии; это – неразложимое ядро самообраза, которое характеризует достигнутое состояние личностного роста.

Элементы самообраза, соединяющие в себе качества  пространственной неоднородности и устойчивости во времени, реализуются в образах, иконических структурах сознания, которые принято называть “топосами”, если речь идет о тематических характеристиках деятельности, или “сценами”, если имеются в виду ее пространственные характеристики. Такие топосы-сцены обладают пространственной организацией и в особой иконической рефлексии могут быть нанесены на какую-то когнитивную карту. В таком виде они  являются пространственной картиной самообраза и стоящего за ним аксиоматического ядра.

Нужно только ни на минуту не забывать символической природы этой картины: ядро самообраза в любых своих выражениях сохраняет качество сокрытости/несокрытости; в каких бы тематических топосах, на каких бы сценах и когнитивных картах ни раскрывалось его содержание, все это будут только иконические символы, хотя и обладающие психической реальностью, но не являющиеся однозначным изображением каких-то объектов.

Элементы самообраза, наделенные свойством неустойчивости во времени, но пространственно однородные, реализуются в сюжетных событиях воли (её энергийно-аффективных импульсах) и в её интенциональных состояниях, коими означаются  линии сюжетного развития жизненного процесса.

Неустойчивая однородность есть символическое именование процессов сквозного переживания жизнедеятельности, временная организация которых именуется и “сюжетом”. В сюжетах рефлектируется динамика личного участия в жизнедеятельности, они также как и топосы-сцены служат символическим выражением самообраза и его аксиоматического ядра.

Сюжетные события и состояния обладают качествами событийности, случаемости, их психическая реальность неразрывано связана с реальностью внутреннего, аффективно-катектического времени.

Наконец, остаточный элемент типологии личностного строя – реальности неустойчивые и неоднородные. Следуя театральной метафоре, можно сказать, что это реквизит, то есть те вещи, что мы видим на сцене, вещи, среди которых разворачивается сюжет

Разумеется, коль скоро речь идет о самообразах, это будут не материальные вещи, а иконически и сюжетно значимые образования, столь же символические, как топосы-сцены и сюжеты.

Самообраз в целом

Обращаясь к характеристике самообраза в целом можно зафиксировать три его основные особенности.

Во-первых, с помощью самообразов   выражаются качества выполняемой человеком деятельности и качества проживаемой им жизни (такие, например, как самоценность, подлинность, привлекательность, посильность и так далее). Причем, они выражаются целостно, в непосредственности и непрерывности переживания, как его основная ценностная интонация. Сюжетные варианты развития переживания, его сценические обстоятельства, вовлекаемые в переживание символические вещи – все это вторичные манифестации самообраза, как интенциональной структуры.

Во-вторых, в отношении к текущей жизнедеятельности человека именно его самообраз обладает функцией инициировать спонтанную поисковую активность (в любых социокультурных контекстах).

Согласно данным физиологии и психологии, поисковая активность является неспецифической, не связанной с определенными психическими функциями или социальными ролями. Она характеризует личность как целое, в любых ее жизненных и творческих проявлениях, вне зависимости от принадлежности к той или иной возрастной или социальной группе.

Поисковая активность непроизвольна, естественна и самоценна. Если самообраз человека достаточно выражен в его сознании, он инициирует поисковую активность, переживаемую как самоцель, доставляющую удовлетворение независимо от ее утилитарной полезности; и напротив, отказ от поисковой активности, в том числе и по причине невыраженности самообраза, приводит к нарушениям поведения, психическим расстройствам, формирует опыт беспомощности и безинициативности.

В-третьих, каждый самообраз человека – это одна из его личностных идентичностей, каждую из которых мы понимаем как один из модусов самоосуществления личности.

В самообразах символизируются собственно личностные качества бытия и деятельности, не сводимые к природному, функционально-предметному или как то иначе объективированному содержанию жизнедеятельности.

Вместе с тем каждый самообраз есть образ человека в его личностной цельности. Такова природа личностной идентичности, сохраняющей эту целостность в любых средах, где она укореняет человека, в любых процессах изменения, протекающих в них. И напротив, обладание в достаточной мере личностно выраженным самообразом в любой данной среде есть условие сохранения человеком своей личностной идентичности в ней.

Самообразы, кодирующие индивидуальную психопрактику, на уровне коллективной психопрактики, в свою очередь, кодируются личностными образцами, явно выраженными в публичной культуре или вычитываемыми из поведения людей.

В социальной психологии для личностных образцов считаются значимыми следующие их характеристики:

– реальное или вымышленное лицо, которое побуждает или должно побуждать к подражанию;

– образ человека, который фактически служит или должен служить для данного индивида или группы объектом притязаний;

– образ человека, знаменующий стиль жизни и деятельности какой-то социальной группы, общую ценностную направленность её представителей, аксиоматику какой-то культуры.

Перечисленные характеристики означают, что личностные образцы наделяются функцией социально-культурной детерминации жизнедеятельности людей, данной группы или общества.

Для психопрактики личностного роста существенно иное соподчинение самообразов, личностных образцов и схем психопрактического опыта.

Личностные образцы – это элементы психологической культуры группы, этноса, общества, которыми кодируются аксиоматические состояния, соотносимые с ценностями культуры и входящие в ядро самообраза. Благодаря такой интерпретации, во внешнем для человека пространстве психологической культуры сохраняется возможность свободного выбора личностных образцов, возможность реального или иконического, но всегда – экзистенциально значимого контакта с ним.

Тогда в индивидуальном опыте жизни самообраз соотнесен с тем схематизмом сознания/воли, который выше был описан в терминах аксиоматических состояний, сюжетики переживания и сознаваемых иконических символов, вкупе обеспечивающих реализацию самообраза психикой человека.

 

---

[1] Сетевая публикация: http://prometa.ru/olegen/publications/126

[2] Воспользовавшись понятием культурно-психологической традиции, принятым в гуманитарной психологии, на психические реальности этого уровня можно распространить все то, что обычно говориться о традициях вообще.